Лихие люди лунного отсвета
Тебя не снимут ночью со креста...
Ты будешь жить, не разумея Будды,
Ты будешь жить, но в серый летний день
Нагрянут разбивальщики посуды,
Чтоб мир твой обратился в дребедень.
- Для семнадцати лет сойдет, - небрежно похвалил Гутэнтак. - Более того, с этим ты сдашь экзамен на поэтический минимум. Только не вздумай показывать это людям. Засмеют.
- А зачем тебе заглушка на музыку? - неожиданно спросил он.
- Бес его знает, - честно признался Гутэнтак. - Чем больше заглушек, тем целостней человек.
- Вон оно что, - хохотнул он. - А я не знал, что и думать.
Миша хохотнул еще более издевательски. Но он бессилен обидеть товарища: черная куртка героя делает того неуязвимым для слов. Он - выпускник. Он - почти готов, сложный парень восемнадцати лет от роду. На нем только два хвоста последней в его жизни центровой сессии. Выше только имперские университеты, посвящение в идеологии и черный плащ гения. Он фактически не принадлежит шестой пассионарной школе, а напарнику предстоит еще год.
...Посвящение происходит в самый короткий день. Присутствует магистр школы, парочка оформленных идеологов, почетные граждане и наиболее завалящий член Лиги. Как же без них?
Лигач гонит формальную речь-приветствие. Оформленные говорят какую-нибудь правду о жизни. У них богатый опыт медитаций и размышлений, и всегда отыщется пара сильных мыслей для молодежи. Обычно их выступление каждый записывает на диктофон, у идеологов вошло в традицию на день посвящения приоткрывать тайну мира. Тайн много, праздник раз в год. Лента крутится по-июньски весело: снова и снова.
Самые могучие гости перед контактом отправляют молодежь в транс. Никто не знает, куда провалится его сознание. Но творятся чудеса, что готов удостоверить каждый. Рождается не только владелец куртки, но и претендент на плащ. И если не общение с оформленными, то шанса на будущее может и не возникнуть.
- Очередные молодые люди, - громогласит магистр, - очередное пополнение элиты.
Все молчат и сами верят в свою серьезность.
В июне Гутэнтак кричал, лишь бы не заплакать. Он хотел убедить, что сдаст финансовый анализ с литературой до первого ноября. Ему поверили. Отпороли пару пуговиц и одну из эмблем, выдали с намеком на героическую ущербность. Конечно, он сдаст. Литератор Гутэнтак, юбер-бубер.
...Грязный двор, газетные листы на земле портят даже грязь. Коряво песочница, беседка с дыркой - вот он, родимый перекосяк. Дешевые автомобили тихонько дремали в лужах, скучные и бессильные. Из подъездов осторожно выходили разнообразные люди, разболтанной походкой спеша по своим неотложным делам. Якобы неотложным. Скукота.
- Скукота, - сказал Миша, поднимаясь с сентябрьских листьев и небрежно отряхиваясь.
- А ты еще поваляйся, - предложил друг. - Авось чего и снизойдет.
Ехихидина Гутэнтак.
Но Миша пропустил совет. Зачем ему грязная подстилка природы? Он подбежал и вскочил на блекло-зеленую лавку, объеденную дождями и временем. Воздел руки к тусклому солнцу, рассмеялся во всю ширь.
- Люди! - заорал Миша. - Есть тут хоть один человек?! К ноге, мать вашу, долбонуты плешивые! Не вам говорено, особи?!
Дядька лет пятидесяти вышел из подъезда напротив. Сонный, неумытый, наверняка спешащий по неотложным.
- Че орешь, дурак? - пробормотал похмельно-невнятный дядька.
Судя по виду, мужик принадлежал племени алконавтов.
- Ого, - предвкушающе сказал паренек.
- Оформи его, Миша, - предложил Гутэнтак.
- Лады.
- Чего? - недопонял спешащий и неотложный.
Гутэнтак чуть отошел в сторону, весело позвякивая четырьмя обетами на груди.
- Сейчас я объясню вам, - вежливо пообещал Миша, - суть нашей маленькой корпоративной процедуры. Она называется оформлением мужика. Это, как вы понимаете, сугубо жаргонное название. Подлинное оформление индивида ведется только в центровых заведениях и может занимать до двадцати лет. То, что я предлагаю вам - не более, чем особое издевательство.
- Прибью, щенок, - шипел дядька. - Воспитанник херов.
(Простой народ, как они его называли, ненавидел спецобразованных. Он очень мало знал о хозяевах - заведения носили закрытый характер, - но кое-что чувствовал. Все чувства ухали в ненависть. Частое мнение людей, согласно независимым соцопросам: страной правит банда фашистов, либо Дьявол, либо союз козлов, морально четких, но без политической ориентации. Версия по сути одна, и к хозяевам относились лишь одним способом... Согласно Программе, через двадцать лет народ должен был обязан их возлюбить: целовать одежду, молиться, умирать за хозяев и т.д. Это нетрудно, если с массовым сознанием поработать. Воспитанники школ с массовым сознанием работать умели, но на излом ментальности по подсчету требовалось двадцать лет. Добровольцы-"оформители" только увеличивали этот срок, они делали не то и не так: магистры считали походы в народ уделом школьной шпаны...)
Миша вытащил пистолет из внутреннего кармана серого полуплаща. Передернул затвор, направил мужику в голову.
- Будешь дергаться - убью, - предупредил он. - Мне нравиться убивать людей, ты понял? Если будешь материться, тоже убью. Мы твои боги. Мы пришли на землю дать свет и знание. Мы пришли начать на земле правильную жизнь, и ущербные люди вроде тебя обязаны подчиниться. Мы пришли дать вам Заповеди и Закон. Ясно? Я бог - ты дерьмо. Ныне, присно и во веки веков. Повтори, кто ты и кто я. Наврешь - убью.
Мужик вытаращил глазки. Он вздрагивал пальцами, не двигался и молчал.
- Будешь молчать, тоже урою, - лениво предупредил юноша. - Отвечай.